Художница Наташа Ван Будман – о том, каково пережить собственную смерть и что бывает после
Вообще-то Наташа Ван Будман занимается весьма и весьма гуманными вещами. Последняя ее выставка – интерактивный арт-проект «Человейник» – посвящена проблемам толерантности в нашем с вами диком обществе, где люди с физическими недостатками по умолчанию считаются второсортными. Всеохватывающая любовь к человечеству на саму художницу не распространилась: пытаясь продраться сквозь закоулки собственного сознания, Ван Будман решилась на странный эксперимент – умереть на время.
В детстве, можно сказать, я читала Карлоса Кастанеду. У него была практика: Дон Хуан закапывал Карлоса в некоем месте силы.
Не помню, с какой целью это делали они, но я это делала с целью примирения со страхом смерти. У каждого человека он есть, и он очень полезен: он не дает нам выбрасываться из окна, сходить с карниза – словом, сохраняет нам жизнь.
С другой стороны, он очень тормозит наше развитие во многих областях. Наши страхи все как один растут из одного корня – страха смерти. С ним бесполезно бороться, его бесполезно игнорировать. Он все равно будет вылезать в самых экстремальных ситуациях.
Я, например, ужасно боялась публичных выступлений. А так как я человек волевой и жесткий, я поняла, что мне нужно решить эту проблему кардинально. Я ходила на курсы ораторского искусства. Эти занятия дали мне много, но не дали главного.
Однажды друзья рассказали мне, что есть группа совершенно чудесных ребят, которые проводят тренинг под названием «Похороны шамана» (воссоздается практика ритуальных шаманских захоронений в земле. – Прим. ред.). Это было два года назад, и тогда они проводили аж три таких тренинга.
У меня все время было ощущение, что моя жизнь каким-то образом в процессе продвижения к большим цифрам постепенно замыливается. Замыливается все – реакции, слова, которые мы говорим. Жизнь превращается в какие-то штампы. Мне очень хотелось через них прорваться. И это было еще одной мотивацией, чтобы пойти на тренинг. Сильнее ее ничего не было.
Тренинг длился два дня. Мы приехали на берег реки Киржач в микроавтобусе, разбили палатки. Мне досталось место в палатке с двумя чудесными женщинами. Одна из них, юрист, была моей напарницей. Мы знакомились, разговаривали, обсуждали какие-то темы возле костра.
До этого в Москве мы заполнили медицинские карточки. Были противопоказания: люди с высоким давлением и черепно-мозговыми травмами, а также с избыточным весом принимать участие в тренинге не могли. Все взрослые, писали, естественно, правду. В первый раз, по-моему, взяли всех, а во второй – кому-то отказали.
Тренинг вел молодой человек по имени Андрей. У него была напарница, Ульяна. На мой взгляд, благодаря ей тренинг проходил очень мягко, спокойно. Она сразу всех предупредила, что место, где мы находимся, – место силы, поэтому ко всему окружающему мы должны относиться соответствующе. Так, например, палатки мы ставили строго определенным образом, чтобы не потревожить духов того места.
Мы очень тихо разговаривали. Нас попросили не есть мяса в эти дни, и вообще есть поменьше. В принципе я понимала, почему нельзя есть мясо – оно очень сильно заземляет, утяжеляет желудок; перед тем, как закапываться, нужно было максимально очиститься.
Была рекомендована одежда: лучше без швов, потому что, когда наваливается земля, швы в тебя буквально вгрызаются. Я долго не могла найти подходящую шапку. Позвонила подруге: «У тебя есть шапка без швов?» Она говорит: «Ну да, есть, – потом спохватилась: – Но я тебе ее не дам!» – «Почему?» – «Я ее после носить не смогу, буду думать, что тебя в ней хоронили».
Нашла шапку, нашла горнолыжные штаны. Нужно очень тепло одеться: земля холодная, прогревается меньше чем на 10 сантиметров.
В первый день мы беседовали, я достаточно рано легла спать. Проснулись мы ранним утром и снова занимались тренингом. Накануне мы вырыли могилы. Мы разбились по парам. У меня был свой ситтер, она вырыла себе могилу, и я вырыла себе могилу. Каждая в своей могиле медитировала. Когда сидишь в могиле, ощущения очень интересные. Я даже лежала в ней и смотрела на звезды.
Рано утром мы пошли каждый к своей могиле, взяв лопаты, брезент и трубки (через них дышишь, когда тебя закопали). Андрей с Ульяной провели инструктаж. Ульяна настраивала всех на очень гармоничный лад. Людям страшно, а когда им страшно, они начинают много разговаривать о каких-то пустяках. А Ульяна очень уравновешивала участников, направляла их в нужное русло.
Мы выработали систему сигналов: например, подудеть два раза – «откапывай меня срочно». Ну и так далее.
Нам еще раз объяснили, как справляться с паникой, которая неминуемо наступит, когда будут засыпать лицо. Лицо засыпают в последний момент: сначала тело, потом лицо.
Я пожелала быть закопанной первой в нашей паре. Меня завернули в такой зеленый брезент, в рот вставили трубку и стали закапывать.
Земля действительно была очень тяжелой. Пошевелиться в ней было нельзя даже на миллиметр, не то что выбраться. Когда закапывали лицо, было очень страшно. Наступила дикая паника, тело начало кричать: «Что я здесь делаю, зачем ты меня сюда засунула? Мне неудобно, мне плохо, мне страшно!»
К тому же у меня изо рта чуть не вывалилась трубка. И вот тут наступил момент истины. Ты начинаешь договариваться со своим страхом, потому что он наваливается на тебя всем своим «я». Условия очень жесткие: ты со своим страхом остаешься один на один, тебе приходится с ним разбираться. И либо ты разбираешься, либо ты дудишь в трубку, и тебя откапывают.
И раз уж я начала это дело, я решила разбираться. В процессе дошло до того, что мне показалось, будто я уснула. И во сне я вижу сверху ребят, которые сидят, смотрят на меня, солнце светит, а я смотрю на них снизу. Мне казалось, что времени прошло очень мало. И в этот момент трубка вылетела изо рта окончательно, так что вся моя идиллия закончилась, потому что я судорожно начала искать трубку. Мне таки удалось в нее подудеть, и меня стали откапывать.
Откопали лицо, я говорю: «Вы мне трубку обратно вставьте в рот и снова закопайте».
Оказывается, с тех пор, пока я спала – вернее, когда мне казалось, что я заснула – прошло очень много времени. И меня потом откопали очень быстро, так что у меня процесс получился прерванный. Я вылезла из могилы, и мне показалось, что в мир стал ярче. Зеленый цвет ярче, вообще все намного ярче. Звуки стали громче, все какое-то более радостное. В общем, я была очень рада, по большому счету.
Через какое-то время я пришла в себя и уже закапывала свою напарницу, юриста. Она очень мужественно закапывалась, я сидела и все наблюдала, как и было положено. И она, когда вылезла, тоже рассказывала очень интересные вещи.
Не все из нашей группы смогли закопаться. Была одна девочка, из Грозного. Она ездила закапываться еще до меня, тогда ездил мой друг, который слушал, как она рассказывала, что она из Грозного и ничего не боится. А когда он ее закапывал, сыпал землю на лицо, у нее началась жуткая истерика, и она выскочила из могилы. Люди едут с одним посылом, а оказывается, что все совершенно другое. Взрослые мужчины закопаться не могут. Это такая проверка на вшивость.
После этого мы провели небольшой расслабляющий тренинг, затем поговорили о том, кто как закопался и кто что видел, ну и поехали домой.
Я чувствовала себя очень обновленной и обогащенной. Мир вокруг стал, знаете, как если бы в телевизоре добавили звука, яркости, всего добавили. Ощущение штампованности и замыленности, которое было у меня до этого, пропало.
Я решила, что поеду еще раз, ведь я лишь прикоснулась к чему-то неведомому. Во второй раз я поехала в сентябре того же года (первый тренинг был в мае).
Этот тренинг вел только Андрей. Было очень много мужчин. И насколько в первый раз Ульяна уравновешивала и гармонизировала обстановку, настолько эта мужская компания ее дисгармонизировала. Мужчины не переставая трепались о каких-то пустых вещах, пока я в конце концов не возопила: «Ну сколько можно! Вы разрушаете всю атмосферу, не даете подготовиться!» Это же все очень важно.
Меня закапывал какой-то восточный мальчик. Не помню его национальности, но он был такой жесткий мальчик. Погода была чудовищная – ливень. Я думала, что тренинг отменят, но его не отменили.
У меня не было спального мешка. В прошлый раз со мной поделились, а в этот раз лишнего мешка не нашлось. Я спала в палатке с девушкой из Грозного. Сложилось впечатление, что она приехала пофлиртовать с мужчинами. Она заявила: «Я буду ночевать в машине!» На что я ответила: «Ну и супер, я буду одна в целой палатке». А это ее палатка. Она: «Да? Одна в палатке будешь спать?» И она таки приперлась спать в палатку. Увидела, что я без спальника, что там лужа натекла, что я вообще к себе не очень жалостливо отношусь (я приехала с определенной целью, не на прогулку), и как-то, кажется, прониклась.
Мы натянули тент, чтобы рыть могилу. Мы с этим мальчиком рыли, все было очень жестко. Ночью. У меня на голове был шахтерский фонарь, он так освещал дождь, что дождь становился белым. Мне это напомнило кадры из фильма «Ведьма из Блэр». Очень страшно было.
Я опять пожелала закапываться первой. Мальчик завернул меня в брезент и давай на меня землю швырять, чего делать нельзя, потому что это дополнительное психологическое воздействие (обстановка и так была не самая благоприятная).
Тут уж я зубами вцепилась в трубку. Видимо, потому что эта летящая тяжелая земля очень усугубила паническое состояние, и я решила, что разбираться с собой придется тоже жестче. Но, увы, как в первый раз мне не удалось. Мне кажется, я попала в болевую психологическую точку, через которую я не смогла пройти.
В могиле у меня начала дико болеть голова, и когда меня откопали, я была уже в совершенно бессознательном состоянии. Мне казалось, что на меня падают куски земли в виде сырого мяса, меня рвало. Несколько дней после этого я не могла видеть мяса. Я не смогла закопать напарника, я ушла в палатку и лежала там.
Мальчик откопался раньше положенного срока, прибежал ко мне и с ужасом рассказывал: «Там так страшно! Как же ты там столько лежала? Там очень страшно!»
В общем, вот такой второй раз был у меня.
У каждого есть что-то, о чем он хотел бы порассуждать прежде, чем окажется прижатым этой землей. Там ты оказываешься со всем, что сделал в жизни: хорошим, плохим, всяким. И поэтому, наверное, второй раз был таким негативным – по совокупности факторов я оказалась не готова остаться со всеми своими мыслями и страхами наедине. Я хотела сделать это в третий раз, но с тех пор ребята почему-то эти тренинги больше не проводили.
Это очень похоже на обряд инициации. Я стала сильнее, однозначно. Когда я лежала в могиле, я чувствовала дикую мощь земли, из которой растет все. Представляете, какая энергия? Из земли растут деревья, которые дают пищу птицам. Растения, пробивающие асфальт. И когда ты эту мощь примеряешь на себя, ты понимаешь, что ты ее часть. Не ты отдельно, а земля отдельно, а именно ты часть. И тогда ты находишь силы, чтобы бороться со страхом смерти. Ты понимаешь, что ты часть этого мира, такая крошечная, но от тебя все равно что-то зависит, раз ты есть.
Если бы не тренинг, я бы не смогла сделать очень многого, у меня не хватило бы смелости, воли, силы и энергии.
Я рассказывала об этом тренинге тем, кто просил. Однако рекомендовать его всем я бы не рискнула. Кому-то нужны более мягкие практики. Я выбрала эту, потому что, на мой взгляд, она мне подходит.
Друзья отнеслись к этому моему опыту по-разному: кто-то с пониманием, кто-то очень удивился, кто-то очень испугался.
Одна моя знакомая ужасно испугалась, что я выбрала такой метод решения своих проблем. Каждый живет в своем мире, каждый делает его мягким, уютным и безопасным. И очень странно, когда кто-то отказывается от этого мира, это пугает. В случае с моим тренингом я от этого мирочка отказалась.